«У всех переработка, все измученные»: в больнице № 20 ищут повод сократить детского хирурга, хотя их и так мало

Хирурги детской неотложки 20-й больницы жалуются на жесткую перегруженность и нехватку рабочих рук. Они давно просят начальство и Минздрав добавить им хотя бы одну ставку. Но вместо этого в больнице решили, наоборот, сократить одного хирурга и сейчас ищут для этого формальный повод. Особенно медиков возмутило, что над их отделением появился дополнительный руководитель — для него специально создали новую должность, которой не было раньше. При этом мало кто понимает, чем этот руководитель занят. В ситуации разбиралась журналистка NGS24.RU Мария Антюшева.

Детская хирургия в больнице № 20 имени И. С. Берзона — единственная в Красноярске, где оказывают неотложную хирургическую помощь детям до 15 лет. Также сюда привозят «сложных» детей из районов края. В отделении постоянно работает 50 человек, включая младший персонал, еще есть 20 совместителей. Собственно хирургов — 13 человек, один из них заведующий отделением.

Анна Герасимова работает детским хирургом в 20-й больнице с 2014 года. По ее словам, за эти годы количество поступающих в отделение детей выросло в разы. Дело в том, что правила оказания неотложной помощи сильно изменились за это время. Еще не так давно медики скорой могли поставить ребенку с больным животом укол, подождать, пока малышу полегчает, и ехать дальше. Сейчас при любых жалобах на боли в животе ребенка положено отвозить в больницу к хирургу, чтобы исключить перитонит и аппендицит.

— Когда я пришла в хирургию, обращений было по 30 в сутки, а сейчас по 90–100. Теперь скорая даже папаверин не имеет права ребенку вколоть. Фельдшер только приехал на вызов — сразу в «двадцатку», приехал на следующий — сразу в «двадцатку». А если ребенок к нам поступил, то мы его должны полноценно обследовать. Даже если мне не придется его оперировать, я всё равно потрачу на него много времени, — объясняет Анна Герасимова.

Ее слова подтверждает заведующий отделением детской неотложной хирургии Олег Моторин. Говорит, что за 2015 год отделение приняло 10 тысяч детей, а сейчас в год поступает 26–29 тысяч.

— Я как завотделением в течение семи лет готовлю ежегодные отчеты для администрации 20-й больницы. И каждый раз пишу, что в связи с увеличением обращений нужно добавить дополнительные ставки. Но меня не слышат, — делится Моторин.

По словам наших собеседников, некоторые хирурги дежурят в ночь, потом работают в отделении днем, а потом снова идут на ночное дежурство.

— Мы дежурим на две ставки, а положено на полторы. У всех переработка, все измученные, уставшие, не отдохнувшие, недалеко и до диагностических ошибок, — делятся оба врача.

Дополнительную ставку детского хирурга руководство больницы создавать не стало. Зато создало новую должность для дополнительного руководителя. Им стала Евгения Воробьева, руководившая в прошлом кабинетом переливания крови, где в ее подчинении была одна медсестра.

Структура больницы выглядит так: есть множество отделений, над каждым отделением стоит заведующий, над группой заведующих стоит начальник медицинской части, а над всеми начмедами — главврач.

В «двадцатке» есть ряд взрослых хирургических отделений и ряд детских (одним из них, неотложным, как раз заведует Моторин). В общей сложности во всех хирургиях около 500 коек. До 2021 года над ими всеми стоял один начмед — Андрей Борисов.

— Я думаю, изначально администрация хотела создать еще одну ставку начмеда и назначить на нее Воробьеву. Но для этого у нас не хватало коечного фонда. По правилам нужно, чтобы на каждого начмеда приходилось минимум 300 коек. Вот если бы во всех хирургиях в сумме было бы 600 коек, то и второй начмед появился бы. А так им пришлось идти на ухищрения, — поясняет сотрудник больницы.

Структуру перекроили следующим образом. Все взрослые хирургии так и остались в подчинении Борисова. А детские очень условно объединили в некий «краевой центр детской хирургии». Ни в каких официальных документах этот «центр» не фигурирует. Он существует только на словах да на сайте больницы. Зато с появлением «центра» возникла и должность заведующей этим «центром» Евгении Воробьевой.

— С ее приходом начались какие-то интриги, нас стали дергать по любым пустякам, заваливать замечаниями. Врачам и так тяжело, а тут она еще условия стала создавать невыносимые. Я поменялась сменами с мужем, поставила в известность заведующего. А потом мне выговор за это сделали. Оказалось, что надо было поставить в известность еще главврача. Я обратилась к юристу, чтобы оспорить этот выговор, — рассказывает Анна Герасимова.

— Вскоре после прихода Воробьевой возникла жалоба на меня, якобы я оскорбляю подчиненных. Большинство моих коллег отказались подписывать эту жалобу, но несколько человек подписали. Под этим предлогом у меня забрали право распоряжаться кадрами в моем отделении и передали это право Воробьевой. То есть все обязанности заведующего и вся ответственность осталась на мне, но при этом я теперь никем не руковожу. График работы в моем отделении составляю не я, а Воробьева. Чем кроме этого она занимается — никто не знает. Иногда оперирует во взрослом отделении, — говорит Олег Моторин.

Создав новую руководящую должность, администрация больницы решила, что теперь надо оптимизировать штат, проще говоря — уволить кого-нибудь. Моторин считает, что избавиться хотят именно от него, как от самого «неудобного», а его отделение объединить с каким-нибудь другим, чтобы сократить ставку заведующего детской неотложкой и сэкономить на этом зарплатный фонд.

Но для сокращения нужен был формальный повод. И в ноябре 2021 года главврач 20-й больницы Владимир Фокин приказал составить комиссию, которая должна была оценить загруженность детской хирургической неотложки. Копия приказа есть в распоряжении NGS24.RU.

— Эта комиссия походила по отделению три дня и написала, что можно сократить одну ставку. Мы не выдержали и написали коллективное письмо в краевой Минздрав. Высказали там общее мнение обо всем, что тут творится. Правда, подписали письмо только те, кому было куда уходить и кто не боялся увольнения, — рассказывает Анна Герасимова.

Копию письма медики передали в редакцию. Из него видно, что претензий у хирургов накопилось множество. Попытка сократить ставку при фактической нехватке рабочих рук просто стала последней каплей. Вот лишь часть проблем, указанных в письме:

• хирургическую одежду и обувь приходится покупать самим;

• мебель в ординаторскую врачи отчасти принесли из дома, отчасти подобрали на свалке;

• обучение сотрудников почти не проводится, никого не отправляют на конференции и повышение квалификации;

• научная часть не развивается, никто не защищает докторские и кандидатские диссертации. При этом завкафедрой не оперирует и не участвует в коллегиальных осмотрах при сложных случаях;

• не проводятся клинические комиссии летальных исходов, которые помогли бы избежать аналогичных случаев в будущем;

• остро не хватает инструментов для лапароскопии. Это такой способ проведения операции, когда ткани человека не разрезают скальпелем, а протыкают троакарами — тонкими трубочками, на концах которых расположены инструменты и видеокамеры с подсветкой. Данный метод считается намного более щадящим для организма, чем разрезы. По словам хирургов, раньше у них было три лапароскопические стойки и необходимый набор троакаров, теперь осталась одна стойка и два троакара — на 5 и на 10 миллиметров, для малышей они не подходят.

В краевом Минздраве прочитали письмо и отправили в больницу одну из начальниц отдела Министерства Галину Слепневу. Она встретилась с недовольными хирургами в присутствии главврача. Как вспоминает Анна Герасимова, чиновница на словах согласилась с претензиями персонала, но на деле ничего не изменилось. Правда, разговоры про сокращение ставки ненадолго заглохли.

Однако идея сократить «лишних» никуда не делась. В конце марта этого года главврач «двадцатки» снова приказал оценить загруженность детской хирургической неотложки. Только теперь к делу подошли уже более серьезно.

Для оценки обратились в ООО «Алрино», которое специализируется на охране труда, нормировании труда и оптимизации бизнес-процессов. Фирма из Томска прислала специалистку, которая в течение трех недель находилась в отделении с 8 утра и до 16 часов. Она ходила за медиками по пятам и буквально по минутам записывала каждое их действие.

Копия приказа о проведении «хронометражного исследования» есть в редакции NGS24.RU. Из документа видно, что следить поручили только за четырьмя сотрудниками отделения. Все они детские хирурги, а один обозначен как детский хирург и заведующий отделением, то есть это Олег Моторин. Исследование закончилось 15 апреля, но его результаты пока сотрудникам отделения не известны.

Наша редакция официально направила в краевой Минздрав ряд вопросов: на каком правовом основании больница наняла фирму «Алрино»? Сколько стоили услуги фирмы? Что показало исследование? Почему проверяли только четырех хирургов из 13?

Также мы попросили показать нормативный акт об учреждении «краевого детского хирургического центра», а если такого акта нет, то объяснить, как появилась должность руководителя этого «центра». В конце концов, почему на эту должность назначили именно Воробьеву и каковы ее обязанности?

Мы опубликуем ответ, как только он поступит в редакцию.

Сама Евгения Воробьева в телефонном разговоре отказалась отвечать на наши вопросы.