Об открытии детсадов, окончании самоизоляции и очагах коронавируса: интервью с Александром Уссом

Красноярск, как и вся страна, уже почти два месяца пребывает в режиме так называемой самоизоляции. Президент России предоставил губернаторам широкие полномочия в выборе решений, основываясь на ситуации в регионе. Мы встретились с главным человеком в Красноярском крае, Александром Уссом, в загородной резиденции в «Соснах», чтобы обсудить, как регион будет возвращаться к нормальной жизни.

— Александр Викторович, до 12 мая была надежда на снятие режима самоизоляции, но вспышка в Северо-Енисейском районе эту надежду быстро погасила. Что будет после 31 мая? Режим будет продлен?

— Надеюсь, все-таки нет. У нас очень много предприятий, где люди работают вахтовым методом. Это цветная металлургия, нефтедобыча и другие сырьевые отрасли. В совокупности они дают 85 % внутреннего валового продукта региона. На вахте там работают 25 тысяч человек. Они живут более или менее автономно, многие — в условиях общежитий. Это плотное общение, поэтому в случае проникновения туда инфекции вероятность ее распространения достаточно высока.

Напомню, еще до майских праздников я анонсировал открытие предприятий сферы услуг — парикмахерских, салонов красоты, химчисток, ателье и многих других. Но из-за вспышки в Северо-Енисейском районе подписание указа было отложено. Естественно, эту проблему мы будем обсуждать с нашими коллегами из федеральных ведомств: в какой мере можно применять к Красноярскому краю показатели для обычных регионов с учетом этой специфики.

Та же Еруда — это даже не муниципальное образование, а вахтовый поселок. Он находится в 600 километрах от Красноярска. Огромное расстояние. Должен сказать, что компания «Полюс» изначально прилагала большие усилия, чтобы не допустить вспышки, но что-то не сработало. Сейчас там свыше тысячи заболевших. На месте работают больше ста красноярских медиков. У большинства инфицированных заболевание протекает бессимптомно. Но нередко средняя тяжесть стремительно переходит в тяжелую форму. 120 вахтовиков уже перевезли в Красноярск и медучреждения близлежащих районов.

— Сейчас в Еруде еще и военные специалисты. Можно надеяться, что вирус не будет распространяться пугающими темпами?

— Надеюсь, ситуация взята под контроль. Мы уже исходим из того, что на следующей неделе (стучит по дереву) таких всплесков у нас не должно быть. Вчера там было зафиксировано несколько сотен инфицированных, но это не значит, что все они заболели в один день. Сначала их выявляют тестами, потом тесты подтверждаются лабораторно. Кстати, зачастую возникают некоторые разночтения в цифрах, но честно вам скажу: Красноярский край никаких данных не скрывает. У нас больше всех в Сибири проводится тестов на коронавирус, на сегодня уже 145,9 тысячи, по этому показателю край входит в первую десятку регионов.

В начале эпидемии относительно резкий скачок количества инфицированных определила вспышка в глазном центре Красноярска. 9 апреля, если не ошибаюсь, в одну из красноярских больниц поступил пожилой пациент, у него был выявлен коронавирус. Судя по всему, инфекция в глазном центре появилась еще в конце марта. Начали проводить там тестирование сотрудников и пациентов, выявили десятки заразившихся. Но к тому времени значительная часть инфицированных пациентов была выписана и разъехалась по домам. Нам удалось купировать небольшие очаги в городах и районах края. Большая часть заразившихся — пожилые пациенты, многие из них перенесли заболевание нормально, но, к сожалению, были и трагические последствия.

И вот теперь — вторая вспышка…

— Месторождение, как вы уже сказали, находится очень далеко от Красноярска, где ситуация уже относительно стабильна. Может, в столице края будут послабления для бизнеса?

— Надеюсь. На координационном совете, который проводил на этой неделе полпред Сергей Иванович Меняйло, мы получили разрешение, в частности, на открытие парикмахерских. Есть ряд секторов, в том числе в сфере услуг, которые должны работать вне жесткой связи с количественными показателями по числу инфицированных, позволяющими переходить от одного этапа к другому.

Вскоре, если все пойдет нормально, мы предпримем шаги, чтобы открыть непродуктовые магазины (за исключением больших торговых центров), предприятия бытового обслуживания и другие. Они будут работать с соблюдением жестких требований. Это ношение масок в помещениях, определенное количество посетителей на квадратный метр. Эта система проста: даже в супермаркетах число людей можно регулировать количеством корзин или тележек. Стоит сотрудник, протирает и выдает корзину, просит посетителей надеть маску. Корзины кончились — значит, нужно подождать на улице. Сейчас, слава богу, не зима, и это можно пережить, да и в большинстве своем наши земляки относятся к этому с пониманием.

— А что касается открытия частных и муниципальных детских садов? Это, пожалуй, самый распространенный вопрос, заданный нашими читателями.

— Я буду стремиться к тому, чтобы это стало возможным. Но это зависит не только от меня, но и от того, насколько ответственны и дисциплинированны будем мы все. Я бы открыл их еще позавчера, но в интересах самих ребятишек и их родителей сделать это не могу. Будем надеяться, удастся в течение ближайших двух недель.

— Когда вводили режим самоизоляции, вы предполагали, на сколько все может затянуться?

— Раньше, когда мы наблюдали за распространением эпидемии в зарубежных странах, на рациональном уровне все понимали, что и нам этого не избежать. Но на уровне чувственном казалось, что это далеко и с нами не произойдет. Я, как говорится, кожей почувствовал, что надо быстро включаться в ситуацию, еще 15 марта, когда приехал в Москву. Там уже начали вводить определенные ограничения по зрелищным мероприятиям. Прилетел вечерним рейсом, увидел пустую Москву, возникло внутреннее напряжение. Утром посмотрел из окна гостиницы на улицу, где обычно достаточно оживленно, — там никого. Спустился в холл — пусто, загрузка гостиницы — 5%.

Сразу по телефону начал давать поручения по введению ограничений, причем серьезных. По их объему и времени введения мы оказались, пожалуй, одними из первых в стране. Хотя сомнения и дискуссии, конечно, были.

— Вид пустующего Красноярска у вас внутреннее напряжение вызвал?

— Прежде всего, испытал чувство благодарности горожанам за их понимание ситуации. В эмоциональном плане сложным было решение об остановке предприятий и введении режима самоизоляции. Было о чем задуматься: только в крупных городах или на всей территории, как это сделать, к каким последствиям это приведет? Никаких рецептов, на самом деле, не было.

— Мало кому нравится сидеть в четырех стенах, еще и без работы, конечно, люди генерируют поток негатива. В первую очередь на главу региона. Как вы справляетесь с критикой?

— Не сказал бы, что вижу поток негатива, хотя критика, безусловно, есть, и это ожидаемо. Губернатор обязан принимать решения, отвечающие интересам людей. Я работаю в интересах абсолютного большинства, а значит, приходится пресекать действия тех, кто против этого большинства. Ну а в интернете можно много чего «интересного» почитать, в том числе замечательные шутки на эту тему.

Но знаете, мы же одни из первых в России разрешили мамочкам прогулки на улице с детьми, занятия спортом на воздухе, не только индивидуально, но и с людьми, живущими в одной квартире. Конечно, появились и доброжелатели, которые говорили: «Просим иметь в виду: сейчас произойдет вспышка, и вы будете за нее отвечать». Слава богу, этого не случилось, и мне кажется, я поступил правильно. По этому пути пошли многие регионы.

— Многие люди и до пандемии не жили богато, а самоизоляция лишила их последних заработков. Как им помочь?

— У нас в крае немало инициативных граждан, благотворительных организаций, социально значимых инициатив, которых объединило региональное волонтерское движение «Наши люди». Готовность к взаимопомощи, сотрудничеству в сегодняшних условиях важна не меньше, чем готовность к экстренным мерам реагирования.

Кто-то в трудное время помогает одиноким старикам или молодым семьям, кто-то — врачам, которые, спасая заболевших, вынуждены буквально жить на работе. Люди готовы делиться продуктами, услугами, своим заработком, помогать тем, кто оказался в трудной жизненной ситуации. И конечно, они это делают не по указанию сверху — по собственной инициативе. Если добровольцев построить в шеренгу, можно погубить дело, превратить в пустую формальность. Мы смогли найти золотую середину: люди работают так, как они хотят, а роль координирующей платформы играет штаб регионального движения «Наши люди».

Открыт специальный благотворительный счет, куда все желающие красноярцы могут перечислять свои пожертвования. Я уже перевел сюда две своих зарплаты. Есть представители торговых сетей, которые комплектуют бесплатные продуктовые наборы. Есть люди, готовые доставлять эти наборы пожилым людям и одиноким родителям с тремя детьми и более.

Но продукты и деньги — не самое главное. Многие пожилые люди, лишенные возможности видеться с близкими, испытывают большой стресс, одиночество. У кого-то из стариков и родных не осталось. Им нужна психологическая помощь. Коллеги из двух наших университетов подобрали группу молодых инициативных девчонок, парней, которые ежедневно обзванивают своих возрастных подопечных и задают им простой вопрос: как дела? Ребята во время беседы уточняют потребности пожилых людей. Когда тебе звонят и ты можешь позвонить — это очень здорово. Еще эти люди приносят пользу в качестве диспетчеров. Вот звонит девочка Настя, а Марья Петровна ей говорит: «Лекарства кончились». Тогда Настя звонит волонтерам-медикам, в службу соцзащиты, и Марье Петровне доставляют лекарства. Тем, кто помогает, такая работа тоже важна: они открывают в себе новые человеческие качества. Нормальное общество в тяжелые времена объединяется, а у нас нормальное общество.

— Волонтерской помощи достаточно? Планируете сохранить платформу после пандемии?

— Сегодня Красноярский край по количеству видов социальной поддержки и объемов помощи (не только по коронавирусу) является одним из лидеров в России. Порядка 25 миллиардов рублей в год закладывается на эту помощь, 40% населения края в том или ином виде получает краевую поддержку. Мы должны перенастроить систему социальной защиты с учетом того опыта, который получили в этой непростой ситуации.

— Вопрос от нашей читательницы: почему людям с инвалидностью не положены выплаты в период самоизоляции, почему тем, кто нуждается каждый день в лекарствах, государство не оказывает никакой поддержки?

— Я понимаю этот вопрос, но он не совсем правильный с точки зрения констатации. Инвалиды получают меры господдержки в виде пенсий — это все федеральные выплаты, независимо от коронавируса. Но иногда возникает особо сложная жизненная ситуация. У нас есть единственная возможность, которую дает законодательство, — разовая помощь для людей, оказавшихся в такой ситуации. В этом году на эти цели выделено 500 миллионов рублей. Могу сказать, что даже трети этой суммы не израсходовано, наверное, в силу разных причин: и обращений пока не так много, есть промедления с оформлением документов, но мы такую помощь оказываем. Она была и до коронавируса.

— Люди интересуются, почему в нашем регионе детсадовцы не получили продуктовые наборы, а наборы старшеклассников и учеников младшей школы ничем не отличаются.

— Тем, кто посещает детские сады, бесплатное питание не предусматривалось и ранее — это все входит в состав родительской платы. Последнее время ребятишки детсады не посещали, плата не вносилась, поэтому продуктовые наборы и не предоставлялись.

Что касается школьников, то там действительно есть помощь от государства в виде социальной помощи, но она не дифференцировалась в зависимости от возраста, поэтому и продуктовые наборы, которые пошли взамен горячего питания, одинаковы. В апреле наборы раздавались дважды, с 25 мая мы эти наборы вновь раздадим — порядка 100 тысяч детей их получат.

— Понятно, что вакцины сейчас нет, но наши читатели уже интересуются: будут ли вакцинировать бесплатно население от коронавируса?

— В крае нет специализированных учреждений, занимающихся разработкой вакцины. По моим сведениям, как только она появится, вакцинировать жителей будут бесплатно.