«После таких случаев начинаешь верить в судьбу»: главный следователь — о страшных авариях в крае

В 2018 году Красноярский край возглавил печальный рейтинг ГИБДД по числу погибших в авариях детей — в прошлом году регион находился на третьем месте, что также не внушает особого оптимизма. При этом общее количество ДТП в крае за последний год снизилось на 5,6% (данные на ноябрь 2018 года). Мы встретились с начальником отдела по расследованию ДТП ГУ МВД России по Красноярскому краю Ниной Шляковой, чтобы выяснить, отчего на дорогах умирают дети, как следователи по крупицам составляют картину аварий, как хитрые адвокаты пытаются выгородить виновников и где самые опасные участки дорог в нашем регионе.

С Ниной Васильевной мы встречаемся в ее небольшом рабочем кабинете. Уже 25 лет она возглавляет следственный отдел по расследованию ДТП с погибшими и ранеными. В подчинении находятся 14 человек, в основном мужчины-следователи, которые и занимаются расследованием смертельных аварий не только по Красноярску, но и по всему Красноярскому краю. В милицию Нина Васильевна пришла в 1985 году, а до этого работала библиотекарем в школе № 84. Несмотря на молодой возраст тогда еще студентки, все дети ее беспрекословно слушались, поэтому директор школы посоветовала девушке идти в инспекцию по делам несовершеннолетних. Оттуда она ушла работать в угрозыск — по административному надзору за особо опасными рецидивистами, а потом мужа, сотрудника КГБ, направили служить в Игарку, и Нина Васильевна отправилась с ним. «А там одна дорога — только в следствие», — улыбается она. Первое дело — столкновение на трассе с мотоциклистом и отрубленные пальцы, валяющиеся на дороге.

— Как восстанавливают на месте картину ДТП?

— Первыми на место прибывают сотрудники ГИБДД, их задача — обеспечить сохранность следов. Задача следователя — зафиксировать все следы ДТП, погодные условия вплоть до ярусности облаков и фазы Луны — все это потом нужно реконструировать при следственном эксперименте. Возьмем, к примеру, наезд на пешехода. Замеряется темп движения пешехода, исследуется автомобиль (на эксперименте нужно подобрать такой же или идентичный), исследуется одежда пешехода. Если пешеход — какая-нибудь преклонного возраста бабушка, то руководство дома престарелых помогает подобрать идентичного имитатора, поучаствовать в следственном эксперименте старушки очень охотно соглашаются.

Больше проблем с поиском автомобилей — найти похожие по базе просто, а вот договориться с их владельцами гораздо сложнее. Приходится долго убеждать. Был у нас один эксперимент, когда водитель не разрешила сесть за управление своей дорогой машины виновнице ДТП — села за руль сама, виновницу посадила рядом с собой, говорит: «Свою разбила еще и мою разобьешь, говори, как ехать — быстрее, медленнее». Но обычно за рулем таких авто едут сами участники.

— А если в аварии участвовал какой-нибудь элитный автомобиль вроде «Майбаха»?

— Бывает, но не всегда такие экземпляры нужны для эксперимента. Берется база: эксперты по каталогам высчитывают, какой автомобиль подходит по высоте, по габаритам, по конструкциям фар — очень много параметров. С согласия участника можем поставить аналог.

А в Гидрометцентре запрашиваем погоду, чтобы подобрать ту, которая была в момент аварии. Заранее сообщаем всем участникам, адвокатам, чтобы собрать на эксперимент. Иногда синоптики ошибаются, и приходится все переносить. В среднем у каждого следователя по 15–16 дел, где и столкновения с участием до трех-четырех транспортных средств, и наезды, и опрокидывания на трассах разных районов края, что, само собой, связано с командировками по всему краю. На то, чтобы изучить и усвоить все аспекты такой работы, требуется не меньше двух лет, не все такую работу еще могут выдержать.

— Чем можно объяснить рост числа погибших в ДТП детей?

Тайну не открою: чаще всего в авариях гибнут дети, не пристегнутые должным образом. Часто родители не используют детские кресла, а пристегивают «треугольником», который не обеспечивает стопроцентной безопасности. Бывает и так, что кресло есть, но его не закрепляют ремнем должным образом, при перевороте авто ребенок получает черепно-мозговую травму, незакрепленное кресло может даже вылететь из салона авто.

Наезды на детей чаще происходят возле школ и на проездах дворовых территорий. В красноярских дворах, заставленных машинами, водитель не всегда может заметить ребенка 6–7 лет, выбежавшего под колеса, и, как следствие, не всегда имеют возможность остановиться, даже на невысокой скорости. Далеко не все родители следят за своими детьми, пока те гуляют во дворе, у них создается ложное ощущение того, что двор — безопасное пространство. Но двор с машинами никогда безопасным не будет. Даже если водитель едет по правилам, не более 20 км/ч, это не гарантирует полной безопасности при наезде на ребенка. Родителям следует не только объяснить своим детям, как нужно вести себя на дороге, но и подтверждать это собственным примером. Возможно, административные штрафы для родителей за ненадлежащее воспитание могли бы повлиять на эту ситуацию. Кстати, тема моей дипломной работы в госуниверситете была «Правовая ответственность родителей за неправомерное воспитание детей».

— Какие участки дорог в Красноярске и на загородных трассах представляют наибольшую опасность для водителей?

— Если говорить о загородных трассах, это дивногорская трасса, дороги в Уярском, Емельяновском районах, спуск до Балахты. Там большая интенсивность движения, на дивногорской трассе много «слепых» поворотов. Взять к примеру аварию с «Ягуаром»: водитель игнорировал все ограничивающие знаки, заходил в поворот на высокой скорости, не справился с управлением и вылетел на встречку, итог — три трупа. Водители не чувствуют свои авто, не учитывают сложные дорожные условия — мокрую дорогу или гололед, влияющие на выбор скорости, от этого и происходят аварии. Не зря считается одним из самых опасных маневров обгон. Ведь водителю необходимо уметь соизмерять собственную скорость, зону обгона, время, необходимое для такого маневра, динамические качества не только своего автомобиля, а также множество других факторов.

В городе к таким участкам можно отнести улицы Шахтеров, Молокова — прямой ровный участок. У водителей есть большой соблазн ускориться вплоть до 110 км/ч. На улице Пограничников в районе моста «777» и Металлургов интенсивное движение и плохое освещение; когда заканчивается жилая застройка, у водителей создается впечатление, что они едут по трассе.

Пешеходы тоже не сразу могут привыкнуть к новым схемам организации движения. Наглядный пример произошел на перекрестке проспекта Мира с улицей Перенсона, где автобус совершил наезд на женщину, которая переходила проезжую часть по пешеходному переходу. Но она начала движение, ориентируясь на круглый зеленый сигнал светофора, который в данном направлении разрешал движение как раз водителям, но не пешеходам. Люди идут там, где им привычней, смотрят не на пешеходный, а на автомобильный светофор. Однако, несмотря на это, водителю автобуса ничто не мешало своевременно увидеть пешехода и остановиться. В данном случае с водителем сыграл злую шутку телефон, так как во время движения и в момент совершения наезда, он непрерывно разговаривал по нему, что, естественно, снижало концентрацию его внимания, реакцию и координацию его действий.

Следствием установлено, что водитель имел такую техническую возможность избежать ДТП. Сейчас по ч. 3 ст. 264 УК РФ ему грозит 5 лет лишения свободы. Результат такой невнимательности со стороны обоих участников ДТП — прерванная жизнь красивой молодой женщины, любимой матери и жены, с одной стороны, а с другой — слезы водителя в следственном изоляторе, оставившего без своего попечения троих малолетних детей.

Заборчики помогают снизить аварийность с участием пешеходов?

— Из сотни пешеходов хоть один да перелезет, но ведь остальных это остановит. Мне кажется, у нас мало воспитывают пешеходов, недостаточно действенных мер по выявлению правонарушений и привлечению их к административной ответственности. Где-то совсем не проводится профилактическая работа. Пора менять русский менталитет поведения на дорогах. Поэтому — да, ограждения мера действенная, но там, где не создают дополнительной помехи и проблемы, как, например, звукоотражающий экран в районе «Взлетки Plaza». Для водителей, двигающихся со стороны Батурина мимо здания «Сибиряка», он ограничивает видимость даже знаков «Пешеходный переход», а тем более вышедших справа пешеходов. Но в такой ситуации уже пешеходы должны оценить дорожную обстановку и убедиться, что переход будет для них безопасен.

— Такие заборы зачастую установлены вдоль тротуара — могут ли они защитить пешеходов?

— Однозначно нет. У нас лихачи бетонные блоки-то сбивают, где же забор спасет. Забор — мера, ограждающая пешеходов, но не мера безопасности от водителя-лихача. На Дубровинского не так давно машину лихача таким заборчиком разорвало пополам, но там и скорость была 114 км/ч. В городе ограждения рассчитаны на скорость 50–60 км/ч, а пешеходов мог бы защитить только отбойник, как на трассе. Хотя и это не гарантия. Мы расследовали уголовное дело, где в Ачинске на трассе неправильно установленный отбойник загнулся от удара при наезде на него легкового автомобиля, вошел в машину и обрубил ноги водителю и пассажиру на переднем сиденье. Мы тогда доказали, что этот делиниатор был установлен с нарушениями ГОСТа, а со стороны водителя нарушений ПДД допущено не было — уводил авто от выбежавших на дорогу пешеходов. Дорожников наказали. Мужчина с тех пор на протезах, а ведь в свое время Афганистан прошел и невредимым домой вернулся.

— У нас, да и по всей России, выделяют не пешехода, а сам переход — из-за ярких знаков водителю сложно заметить человека в темной одежде, особенно в сумерках.

— Так и должно быть — водитель обязан снижать скорость перед переходом, обозначенным соответствующими знаками. Они предупреждают его об участке дороги, где преимущество у пешеходов, которые могут быть одеты и в темную одежду, сливаться на фоне дороги. Вот здесь-то водители и должны оценить яркость и своевременную информативность знаков. По моему мнению, пешеходов законом нужно обязать использовать светоотражающие элементы не только за городом, но и в населенных пунктах при переходе дороги. Водителей же строго обязали пристегиваться ремнем безопасности. А уж в какой форме будут эти светоотражающие элементы, в виде модной стрекозы, ободка или светоотражающей трости, наши предприимчивые граждане придумают.

— Как водители или их адвокаты пытаются «съехать» со своей вины? Есть особо хитрые экземпляры?

— В тех местах, где нет камер, водители обычно говорят, что сбитый пешеход перебегал дорогу по переходу и у него не было времени затормозить. Адвокат, который был на месте ДТП, подкинул в машину своего клиента бутылку, потом доказывал, что ему эта бутылка в салон во время движения прилетела и отвлекла. Был еще один ушлый адвокат, специализирующийся на ДТП: пока инспектор оформлял аварию, он по борту чиркнул осколком от другого авто Говорит: видите след синей краски, это другое авто вытолкнуло машину клиента на встречку, ищите другого водителя, который скрылся.

По-разному бывает, но у нас следователи опытные — такие хитрости без проблем вычисляют. Уважительно отношусь к адвокатам, которые понимают сам механизм ДТП, могут сами разобраться в автоэкспертизах, проводимых расчетах и доходчиво разъяснить своим подзащитным, а не строить тактику своей защиты на кляузах и пустых ходатайствах, затягивая окончание расследования, либо предоставить «подставных» свидетелей. Такие свидетели, кстати, отказываются от своих слов, узнав об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, а доказать это не так сложно, с учетом тех же видеокамер, биллинга или полиграфа.

— Как следователи выдерживают давление общественности при резонансных авариях? Помните, как люди выходили на митинг за справедливое расследование ДТП Дмитрия Когана?

— Конечно, это отвлекает от работы, создает лишнюю суету. Но резонанс резонансом, а работа работой. Однако, за две недели до Когана на Тотмина водитель так же наехал на трех пешеходов, скончавшихся от полученных травм, но на это никто особого внимания не обратил. У следователя в работе еще 15 таких дел, по которым нужно проводить экспертизы, эксперименты, — он не может «сорваться» и сосредоточиться только на одном резонансном деле. Единственно, пытаемся нагрузку на таких следователей снижать. Повлиять народные волнения на ход расследования не могут.

— Какая авария из тех, которые вы разбирали, показалась вам самой шокирующей?

— Знаете, через меня столько уже этих дел прошло, не каждое простое. Но вот первое, которое было в Красноярске, которое я довела до суда, — авария на дороге к Гренаде. Я тогда дежурила, ночь была, двое молодых людей с двумя девушками возвращались в город, пьяные. Ровная дорога, никого нет, на дороге лежала одна сломанная ветка. Водитель решил ее объехать, авто вильнуло на дороге и вылетело, где на всей поляне росло только одно дерево, раздвоенная береза. Именно в эту березу и влетело авто. Итог — три трупа, водитель выжил. Ему 9 лет тогда дали. Никогда не нарушал правила, в ДТП не попадал, но в тот вечер выпил. Оказалось, еще уехал кутить втайне от супруги. И в такие моменты невольно задумаешься, закономерность это или случайность.

— За последние годы в крае случилось несколько аварий с рейсовыми автобусами, в которых погибло множество людей: Козулька в 2015 году (12 погибших), Балахта в 2016 году (9 погибших), недавняя авария под Ачинском (4 погибших). В чем причина таких ДТП?

— Считаю, что в первую очередь должен быть более требовательный жесткий отбор водителей. Ранее профессия водителя была престижной, а профессионализм — почетен и хорошо оплачиваем. Сейчас же идут работать те, кто малооплачиваем либо не нашел себя на другом поприще. Поэтому необходимо повысить требования к условиям труда, водители чаще должны проходить переквалификацию, сдавать тесты на знание ПДД, занятия на тренажерах, отдыхать между рейсами, конечно же.

Все чаще инспекторов ГИБДД на дорогах заменяют комплексами видеофиксации, насколько действенна эта мера?

— Камеры нам помогают в расследовании ДТП, но мы ведь расследуем уже последствия. Считаю, что инспектор на дороге необходим — сам их вид намного больше дисциплинирует водителя, чем угроза штрафа под камерой. Вспомните, сколько у нас должников по штрафам. Кроме того, камера не заметит водителя в состоянии опьянения, наркотического либо алкогольного. Кстати, последние годы активно обсуждают инициативу изымать у водителей авто за управление в состоянии опьянения, но, по моему мнению, изъятие авто — это материальное наказание для всей семьи. У нас сейчас новая норма ст. 105.1 УПК РФ, которая позволяет после возбуждения уголовного дела применить дополнительную меру — это ограничить права водителя управлять автомобилем еще до вынесения решения по уголовному делу судом. По новой норме мы ограничили в правах уже трех виновников ДТП.