«Ещё докажи, что пенсию заработал»: истории тех, кто лишился выплат и остался без работы в 60+

Они пытаются в суде доказать право на пенсию, либо их в прямом смысле выгоняют с работы

В начале июля мы рассказывали историю красноярского врача, которая лишилась пенсии после долгих лет тяжёлого труда. Дело в том, что за год до выхода на пенсию архив со всеми данными сгорел.

Ирина Головина работала с 17 лет — сначала санитаркой, потом медсестрой, а затем педиатром. «Уходя из дома в 7:30 утра, приходила домой в 8 вечера следующего дня. И праздники, и Новый год встречала в стационаре или в поликлинике на дежурстве. Уставала? Это не то слово. Помню, что садилась на диван и даже голод не мог заставить меня встать. Усталость была сильнее», — вспоминает Ирина о тяжёлых буднях.

При выходе на пенсию женщина выбрала годы с 1987-го по 1992-й, во время которых она получала самую высокую зарплату. Но бумаги сгорели. «Раз нет документа, значит вы работали бесплатно», — рассказывала о своей ситуации Ирина. Теперь она получает минимальную пенсию.

История Ирины — не единичный случай. Мы пообщались с красноярскими пенсионерами: один из них в суде годами пытается доказать, что заслужил льготную пенсию, вторая честно рассказала о том, как в 65 лет на службе её поставили перед выбором: работай за копейки либо уходи. Они поделились своими историями и тем, что думают о пенсионной реформе.

Евгений Плотников, 63 года. Инженер-электроник. Пенсия — 12 тысяч рублей.

Рассказывает Евгений Семёнович

В своё время я работал на производстве в горе под землёй — 270 метров скального грунта. Закрытое предприятие, Горно-химический комбинат. На одном из подземных заводов добывался оружейный плутоний. В 80-х годах стране плутоний был очень нужен. Все силы бросили туда.

Всё как в фантастическом кино. Электричка с поверхности вглубь шла 40 минут. Вы туда утром заезжаете, переодеваетесь, работаете и целый день находитесь там: кислорода не хватает — аж белые мухи перед глазами, солнца вы не видите, вокруг все изотопы, которые только могут быть. Кислорода накачивали мало, потому что он даёт вторичное облучение.

Вручную операторы не справлялись, поэтому нужно было внедрять автоматизированные комплексы. Новосибирская компания для этого собрала группу специалистов — математики, электронщики, программисты. Меня взяли инженером-электроником. Мне было 25 лет.

Вредное производство — работа под землёй плюс радиация. Но дело срочное, рассиживаться было некогда. Мы как раз и внедряли новое оборудование, налаживали его работу.

Так как работали на действующем предприятии атомной промышленности, нам обещали «1-й список», дающий право льготной пенсии в будущем. Чтобы мы жили и работали в Железногорске, нам сразу же всем дали по квартире.

Так я отработал 3 года. Находиться в таких условиях долго нельзя. Поэтому все старались переходить на более «мягкий список» вредности, на «второй». Я перешёл работать на хранилище, где и сейчас хранятся ядерные отходы. Отработав в общей сумме 6,5 лет, я заработал льготную пенсию. Мне дали нужную справку, и я ушёл с вредного производства.

После этого я 12 лет работал инженером-наладчиком на Комбайновом заводе, станки с ЧПУ чинил, работал завцехом в Музыкальном театре, ведущим инженером в радиоцентре.

На пенсию я должен был уйти в 55 лет по «льготному списку». В Пенсионный фонд я тогда шёл с открытой душой. В своё время мы героями были, когда на производстве вредном работали. А оказалось всё наоборот — меня встретили чуть ли ни как врага народа. Справки, запросы. Всё усилие Пенсионного фонда уходило на то, чтобы не дать мне эту пенсию…

Мне как сказали: справка, которую получал, устарела. Сделали запрос на ГХК, на ЭХЗ… прислали новую. Но мне пришлось несколько лет в суде добиваться, чтобы её признали действительной! Все суды прошёл, минимум 25 заседаний.

А они сделали хитро: стаж в «списке № 1» посчитали не по календарным дням, а по факту отработанного времени. В итоге в льготной пенсии мне отказали, так как после перерасчета мне не хватило 4 месяцев нужного стажа.

Как нарочно, не верят... Я пошёл в краевой Пенсионный фонд выяснять, почему так насчитали. Прихожу, они достают книжку с инструкциями. Переворачиваю, на книжке указано — «химическая промышленность». Я им говорю: «Вы почему химическую-то смотрите, атомную надо смотреть». Мне ответили: «А у нас нету такой!». Как же вы пенсию тогда назначаете? Смотрят мимо меня.

В итоге в фонде ссылаются на справку с работы со стажем по факту отработанного времени.

Стал дальше выяснять. За 30 лет устройство новосибирской компании, в которой я работал, менялось 6 раз. Какие-то бумаги о моей работе есть, каких-то нету. Какие-то табеля мне показывают — без моей подписи, без подписи начальника: «Вот твои часы за подписью бухгалтера». Так такую бумагу и я могу сделать. Где моя подпись там? В итоге сужусь до сих пор.

Мне как отвечают: «Мы раньше неправильные справки давали, а теперь правильные даём». Это как же так... 30 лет неправильные справки давали? Людей обманывали, что ли? Я уже думаю идти в Верховный суд, ехать в Москву добиваться правды. Но ведь все эти суды — это и нервы, и деньги тоже немалые!

В итоге вышел на пенсию только в 60. Насчитали 12 тысяч рублей в месяц. А я рассчитывал на льготную, которую мне 5 лет не платили. Я ведь не прошу чужого. Сколько за 5 лет? Порядочно бы набежало. Мог бы внукам помочь.

Я как честный пионер. Отработал. Верил. Но как столкнулся с этим — внаглую старика откидывают. Я же в Пенсионный фонд пришёл — вы же специалисты тут, юристы, а вы не то что не помогаете, даже наоборот. Прихожу, а я ещё и виноватый какой-то. То эта справка, то другая, — и это длится годами.

На пенсии денег не хватает. Но работать на заводе уже и силёнок нет. И здоровье уже не то.

Знакомые позвали работать с детьми, устроился преподавателем в мастерской. С ребятишками строим багги, авиамодельный кружок веду. Учу детей ремонтировать всякие вещи: сами и варят, и болгарочкой работают. 14-летний школьник у меня сам багги собрал из «Запорожца». Работаю по полной программе, каждый день, — получаю 25 тысяч.

— Как вы относитесь к пенсионной реформе?

Как я могу относиться… Эксплуатируют людей просто. Зачем этому старику что-то давать, помрёт и так. Многие ведь до этой пенсии и не доживут, тем более те, кто на вредном производстве работал. Конечно, 65 лет — это много. Что касается работы в этом возрасте. Если знакомство какое-то есть, то да, можно найти. Если есть те, кто знает, что ты специалист. А так — старик ты и старик. Внимание не то, мышление не то. Деменция, по сути дела. Стареет механизм всё-таки.

Ещё одна проблема, которая обсуждается в контексте пенсионной реформы, — трудоустройство пенсионеров. В Центре занятости населения Красноярска в июне нам отвечали, что только за 5 месяцев (с января по май 2018 года) за поиском работы к ним обратились 450 человек пенсионного возраста. 259 из них — те, кому 60 лет и старше.

Подходящий вариант подобрали для 290 пожилых людей. Например, устроили методистом, плотником, кассиром, слесарем-сантехником, с зарплатой от 11 тысяч рублей. Ранее мы также писали, что в Красноярске нашли вакансию для пенсионеров с зарплатой от 100 тысяч рублей в месяц.

О своих сложностях с работой нам рассказала 65-летняя Валентина. В этом году на последнем рабочем месте ей предложили либо уйти на должность за 10 тысяч в месяц, либо уйти «по собственному». Она согласилась пообщаться с нами анонимно и рассказать свою историю.

После школы я жила в Красноярске. В 18 лет я начала летать, была стюардессой. Тогда не было таких подготовок, как сейчас. Тогда было так — отработай на земле и получи место в небе. Мы летали по всему Советскому Союзу. Я отлетала ровно 7 лет. За это время у меня родилось двое детей, потребовала себе квартиру. Квартиру мне дали, но и списали сразу, по здоровью. Полгода мне не хватило для «льготного стажа».

После работы в небе получила специальность модельера-конструктора женского платья. Пошла работать в ателье. Но поняла, что в лёгкой промышленности никогда не будут платить хорошо — это всегда дешёвый труд.

Потом решила, что надо как-то отработать, чтобы всё-таки получить льготный стаж и уйти на пенсию в 45 лет. Попала в стеклодувный цех, и 8 лет я дула ёлочные украшения. Предприятие было закрытое, никаких фотографий нет. Мы ещё работали на керосине. С тех пор у меня дома нет ни одной ёлочной игрушки, они мне за 8 лет надоели. (Улыбается.)

Тяжело было. У каждого были разные нормы: и по 200 игрушек в день, и по 350. Нормы были бешеные, но расценки мизерные. Держала только «горячая сетка», которая позволила бы уйти на пенсию раньше. Я не любитель менять рабочие места, поэтому и задержалась здесь так долго. Растила двоих детей одна, поэтому надо было выживать: параллельно зарабатывала шитьём, в двух местах мыла полы.

После стеклодувного завода я отработала на «КрасМаше» в охране, потом 2 года кочегаром. В общем стаж в «первой горячей сетке» составил 15 лет, и ещё два года — во «второй».

«Первая горячая сетка» — это работа с повышенной вредностью. Женщина должна отработать на таком месте 7,5 лет и получить пенсию в 45 лет. Если работать по «второй сетке» — нужно отработать 12,5 лет и выйти в пенсию в 50. Официально ушла на пенсию в 45. Но продолжила работать.

Выйдя на пенсию, женщина переехала жить за город. Какое-то время побыла без работы, потом устроилась швеёй на частную мебельную фабрику. И возраст тогда позволял, и силы:

«Я мастером была. Могла и мебель обсчитать, и сама обшить. Всему научилась, работала, пока предприятие функционировало».

Сложности с работой начались после того, как фабрика закрылась. Валентине было тогда 57 лет: «В деревнях работы нет. А в город ездить каждый день — 2 часа туда, 2 обратно — неудобно, поэтому искали работу суточную».

В итоге женщина устроилась в красноярскую больницу санитаркой. Когда Валентина только вышла на новую работу, она получала 5,6 тысячи рублей в месяц.

«Выхода не было. Нужно было работать, чтобы жить. Чтобы получить 7–8 тысяч рублей, надо было пахать. Это очень тяжёлый труд. Я работала в приёмном покое. Привозят и с резаными, и с колотыми ранами, парализованных и весом по 200 кг. Моей задачей было не только анализы растаскивать, но и больных развозить, переложить с каталки на каталку. Но мы почти все пенсионеры там были и держались за работу. Старались помогать друг другу».

Валентина проработала санитаркой 8 лет. Справедливости ради надо сказать, что зарплату санитарам в больнице всё-таки поднимали. Учитывая стаж, Валентине стали платить до 24 тысяч в месяц. Хотя обещали, по её словам, что зарплаты у всех будут не меньше 30.

«В этом году нас собрали и сказали: "На эти деньги санитаров придёт много. Если хотите работать — идите уборщицами". Каждый день за 10 тысяч. Техничкой с бешеными объёмами работы. Нам сказали, что 65 лет для нашей прежней работы — потолок. И поставили условие — либо идите работать уборщицами, либо пишите заявление по собственному желанию», — вспоминает Валентина. Женщина написала заявление сразу же:

«По больнице, видимо, есть уже такой негласный приказ — после 60 уже не брать».

Сейчас она живёт только на пенсию в 10 160 рублей. Помогает свой огород. Также женщина сейчас шьёт кукол.

Мнение о пенсионной реформе:

— Я очень много вижу смертей. И люди просто не доживают до пенсионного возраста. Даже до прежнего, 55–60 лет. В больнице же это хорошо видно. Из 6 моих друзей-сверстников в живых остались только двое. И уходили-то они раньше, намного раньше... Может быть, только 20% доживут до этого пенсионного возраста, не больше. Но уже, скорее всего, с деменцией.

— Тем не менее вам 65 лет, а вы только-только закончили работать.

— Честно сказать, на работе в 65 лет тяжело. И смотрят уже по-другому. Если ты долго работаешь, за спиной начинают говорить: «Да без головы, да она забывает». И доказывать, что ты нормальный человек, — очень сложно. И я лично слышала в мою сторону подобное.

— А вы же слышали, что планируется ввести ответственность за увольнение в предпенсионном возрасте? Это должно успокаивать?

— А вы не верьте тому, что вам говорят. Не будет такого. Найдут способ, как это обойти. Со мной же нашли? Найдут и с другими. Их поставят в такие условия работать, что это будет невозможно. И ничего не останется, кроме как поплакать и уйти.