«Зрителям явился пророк»: идём в подземелье Органного зала искать призраков и разгадывать тайны

Весной этого года красноярские католики потребовали вернуть им здание костела, больше известного как Органный зал. Сегодня в Арбитражном суде религиозной организации отказали — это значит, что здание останется в краевой собственности. За несколько дней до суда солист красноярской краевой филармонии Андрей Бардин устроил нам экскурсию по залам и подземельям замка — мы вспомнили его историю и узнали, какие тайны хранят стены векового строения.

Здание католического костела трудно не заметить — башни со шпилями из темного кирпича взмывают в самое небо. Архитекторы называют это псевдоготическим стилем — пародией на готику XIII–XIV веков.

Мы заходим в концертный зал и оказываемся в просторном помещении. Свет пробивает оконные витражи и десятки солнечных зайчиков разбегаются по разным углам комнаты. Говорят, лучше всего приходить сюда в районе 4–5 часов, когда солнечные лучи падают прямо на алтарь.

Сам костел был построен католиками в 1911 году для богослужений. Здание спроектировал красноярский архитектор Владимир Соколовский, его же руками создавались проекты для дома и особняка Гадалова, типографии Кохановских, Дома Офицеров.

После революции здание национализировали и стали взимать с католиков арендную плату за пользование. В 30-х годах договор расторгли, а само строение передали «под размещение объектов культуры». В разные годы здесь были склад, радиокомитет, кинокомплекс. В конце 70-х полуразрушенное здание решили реконструировать и создать концертный зал. Завершающим этапом ремонта стала установка органа чехословацкой фирмы «Ригер Клосс» в 1983 году.

С тех пор прошло уже 35 лет. Но по-прежнему во главе зала стоит семиметровый металлический гигант. Трубы органа уходят вверх и врезаются прямо в потолок. Инструмент изготавливали на заказ по индивидуальным меркам.

— Вот посмотрите, он идеально вписывается в эту нишу! Иной раз спрашивают, куда же звук-то идет, если он упирается в потолок? А звук идет не сверху трубы, а через боковые отверстия, — объясняет нам наш экскурсовод Андрей Бардин.

Самая прекрасная часть интерьера — конечно, витражи. Их создавали во время реконструкции. С разных сторон на нас смотрят дирижер, девушка со скрипкой, лиры. По центру сохранили «розетку» в готическом стиле. Спустя три с половиной десятка лет мозаики все также красивы, но уже не так надежны. По словам сотрудников, дерево на витражах рассохлось и в холода по залу гуляет ветер. Зимой зрителей даже просят не раздеваться — температура в помещении опускается до +12 градусов.

Сегодня, как и 100 лет назад, здание используется не только для концертов, но и для богослужений. С 1993 года красноярская католическая община просит вернуть им костел. Пока идут суды, музыканты и верующие приходят по расписанию — днём молятся, по вечерам играют на органе.

Такое сочетание светского и религиозного прослеживается здесь во всем, даже в интерьере — с яркими витражами и фантазийными люстрами соседствуют массивные барельефы с изображением крестного пути Христа — так называемые 14 стояний, от осуждения на казнь Понтием Пилатом до положения во гроб.

Однако некоторые утверждают, что помимо католиков и музыкантов в здании есть еще и третья сторона.

«Франкенштейн из Органного»

Четыре года назад немецкий органист Хайнрих Вальтер играл в Красноярском органном зале фантазию и фугу на темы из оперы Мейербера Джакомо «Пророк». После концерта в гримёрную к артисту зашла пожилая женщина и сообщила, что видела призраков.

— Сказала: «Когда вы играли, я видела на сцене пророка в окружении рыцарей Тевтонского ордена. Они были в белых одеждах с черными крестами», — вспоминает Андрей Бардин.

Новость быстро разлетелась среди сотрудников филармонии, вскоре ее подхватили местные телевизионщики и привезли в Органный зал экстрасенса — девушка долго ходила по помещению, а потом вынесла свой вердикт — здесь живут призраки.

— Постановила, что здесь у нас в здании ни менее полусотни таких духовных сущностей, среди них есть как положительные, так и отрицательные. Но они между собой ладят, и поэтому никакой опасности не представляют, — говорит музыкант.

Подтверждают слова экстрасенса охранники костела. В прежние годы дежурные часто жаловались, что слышат по ночам шумы, шорохи и даже музыку. Сейчас охраной здания занимается частное предприятие. Недавно один из охранников признался, что ночью на него напал необъяснимый страх. Больше парня здесь не видели.

Сам Андрей Бардин к шорохам и легендам относится скептически и старается искать всему логичное объяснение.

— Я пытаюсь найти природу этих явлений. Девушка-экстрасенс сказала, что духи летают ночью по органным трубам и от этого возникает звук. Но я думаю, что в вечернее время кто-то может заниматься в музыкальной школе по-соседству и звуки доносятся из открытого окна или через подземный переход. К тому же здание живет своей жизнью — оно нагревается и остывает. Могут возникать чисто инженерные шумы. А потом это все обрастает такими «вещами». Наша фантазия безгранична, мы можем нарисовать себе что-то и увидеть это, — считает музыкант.

В поисках призраков мы отправляемся в подземелье Органного зала. Немногие знают, но здание соединяется с соседней музыкальной школой подземным переходом. Построили его также во время реконструкции 1982 года. Тяжелая металлическая дверь со скрипом отворяется, и мы оказываемся в темном коридоре. Внутри сыро и холодно, так здесь в любое время года, даже летом. В конце перехода мы упираемся в деревянную дверь, дальше прохода нет — заперто изнутри. Поэтому возвращаемся обратно.

А вот еще одно место в Органном зале, закрытое от посторонних глаз, — балкон. Он находится наверху зрительного зала. Здесь самый красивый вид и лучшая акустика. Когда-то сюда пускали зрителей по пригласительным. Теперь ложа закрыта — использовать ее запретили пожарные — наверх ведёт узкая витая лестница, и быстро эвакуироваться в случае ЧП не удастся.

Мы обошли всё здание в поисках потусторонних сущностей, о которых говорила экстрасенс, но так ничего и не нашли. Или просто не там искали? Самая главная тайна оказалась у всех на виду.

— Московский профессор Алексей Паршин говорит, что неодушевленный предмет, с которым человек длительное время работает, человек практически оживляет своей душевной психической энергией, некий такой «Франкенштейн». Какую-то часть души орган принимает, и я в это верю, я с этим согласен. Он действительно почти одушевленный — очень хрупкий, как ребенок, от температуры воздуха меняется настройка, от влажности может что-то не сработать. Если ты подумал об инструменте плохо, он на тебя обидится и на концерте может выдать какую-нибудь штуку, я знаю это и никогда себе не позволяю плохих мыслей. А гастролеры, бывает, скажут, и на концерте произойдет заминка — труба может не закрыться и дудеть, и не такое бывало, — говорит Андрей Бардин.